Что самое страшное? Одиночество? Безысходность? Пустота?
Ну, уж конечно не смерть, ее то можно пережить, забыть, проигнорировать или просто переступить.
Наверное, нельзя пережить растоптанную гордость. Раскатанную, под катком повседневности и безразличия.
Еще недавно в прошлое воскресенье я беззаботно просаживала заработанные
деньги на свои прихоти, смеялась и шутила, пока на аллеи не появилась
пожилая женщина с костылем и массивной, пустой, тряпичной сумкой.
Она шла, не поднимая взгляда от свои отекших ног, стыдясь сомой себя.
Она села на противоположную скамейки и тихо заплакала.
Касались ли вы когда-нибудь горящего льда? Если да то поймете,
нет надеюсь никогда не придется касаться…
Меня захлестнула боль и презрение…
Успокоившись она подняла выцветшие зеленые глаза:
- Я не прошу милостыню, мне нужен только рубль что бы купить 100 грамм хлеба…
Чем все закончилось?
Как всегда я вернулась в свой дом, к мелким проблемкам и привычному быту.
Я оставила ей несколько купюр и обещание «Все будет хорошо».
Мы сумеем, мы должны…
Ну, уж конечно не смерть, ее то можно пережить, забыть, проигнорировать или просто переступить.
Наверное, нельзя пережить растоптанную гордость. Раскатанную, под катком повседневности и безразличия.
Еще недавно в прошлое воскресенье я беззаботно просаживала заработанные
деньги на свои прихоти, смеялась и шутила, пока на аллеи не появилась
пожилая женщина с костылем и массивной, пустой, тряпичной сумкой.
Она шла, не поднимая взгляда от свои отекших ног, стыдясь сомой себя.
Она села на противоположную скамейки и тихо заплакала.
Касались ли вы когда-нибудь горящего льда? Если да то поймете,
нет надеюсь никогда не придется касаться…
Меня захлестнула боль и презрение…
Успокоившись она подняла выцветшие зеленые глаза:
- Я не прошу милостыню, мне нужен только рубль что бы купить 100 грамм хлеба…
Чем все закончилось?
Как всегда я вернулась в свой дом, к мелким проблемкам и привычному быту.
Я оставила ей несколько купюр и обещание «Все будет хорошо».
Мы сумеем, мы должны…